Письмо в ре-миноре

Однажды я увидел странный сон...
Похож на явь казался он.
Мне в теле человека уродиться суждено,
Хоть хрупкий тот приют, мне испытание дано.
Спуститься в мир людей определил Создатель.


Гармония небес спасает души. И вот я на Земле, Господь открыл мне истинные сокровища музыки. Слыша эти звуки бесконечно, иду по миру слепой. Отец - мой строгий провожатый, а я сначала - лишь послушный ученик. Вокруг, внутри - звуки бесконечно... смогу ли я всё точно передать? Смешалась жизнь с служением: за днями ночи, за балом бал, за домом дом. Мелькают лица, взгляды... блестят убогие наряды - как эхо красоты неземной. О, слушатели, если б знали, что я живу лишь тогда, когда играю, когда я музыку вдыхаю, как в небесах вкушают все напиток дивный. И пищу, и влагу небожителям заменяет он.

Вам музыканты в этот век лишь приложением служат. Хорошие манеры здесь искусство душат, а музыкой лишь приправляют жизни вечные обряды. Что ж, пейте, веселитесь, я - ваш слуга. Без вас моя дорога - перепутье, никчёмное плутанье в темноте. И дар бесплодный своего хозяина задушит, если нет ему подолгу примененья. Здесь и сейчас из клавиш тленных рождаю вечность.

Музыка ли создаёт, или музыку создают? Я влюбляюсь - и это звучит. У меня появились дети - и это звучит. Сама жизнь становится для меня музыкой. Могу ли я жить, как все? Здесь, в этом мире, есть условности, выполняя которые, ты счастлив, или нет. Жить по душе, или согласоваться с телом? Блаженны живущие в согласии с собой, им не известны сомнения и страхи. Такие люди ярче солнца для одних и необходимы, как воздух, для других. Время одинаково для каждого: оно даёт энергию всему новому и забирает её у старого. Оно становится в тягость, если душа в сомнениях, в печали, если внутренние терзания не дают покоя.

Покой... эта идея здесь - воспоминание об утерянном рае. Увлёкшись земным ходом, я сам не заметил, как внутри что-то разладилось. Жизнь для тела стала тяжёлой, а для души - невыносимой. Страдание разделения - одно из самых жестоких. Меня забыли, отвернулись от некогда блиставшего в пышных гостиных музыканта. Горечь одиночества уже отравила душу. Но вот пришёл какой-то странный человек. Он заказал "Реквием". Мне показалось, что это моё собственное время напомнило: у тебя остался финал, Моцарт. Дерзай, отдай им лучшее, что есть в сокровищнице твоей души.


mozart requiem gr

Возможно, отдавая последнее и самое ценное, я облегчу собственную душу. Музыка, словно дар и проклятье одновременно, продолжает двигать мною. Она беспощадна и в то же время универсальна: я существую, пока она во мне. Смогу ли я передать космическую гармонию? Последний экзамен настал для тебя, Моцарт. Тот человек напоминает мне постоянно, торопит. Но почему он так спешит? Неужели это начало конца?

Что ж, забирайте. Дарю всё - и небесную радость, и тяготы земные впридачу. Но кто возьмёт их? Кто ре-минорною извилистой тропой вслед за сомнениями моими пойдёт?

Внимайте, кто может. Священная радость может тяжела для затемнённых душ. Неумолимая безупречность восторгает лишь подобных и притягивает тех, кто уже на пути гармонии. Знайте же: и в земных оковах вам дано выбирать. Лейся прямо в души, божественная гармония. Я разгадал тебя, так наполняй же до краёв сердца тех, кто слышит. Условность нот, бегущих по бумаге, помогут разобрать вам звуки.

Земной мир полон звуков. Из черноты и белизны клавиш что слагает музыкант? На этот раз он льёт потоком радость из тоскующего сердца - кристаллический осадок жизни непростой. Открывшись до конца, ваш слуга стал свечою в этом мире. Роняет восковые слёзы свечка, но и тепло, и свет даёт до самого конца. Звучит божественная музыка: внимайте и впивайте.

Я видел странный сон. В том сне весь мир был комнатой без стен и потолка. Лишь редкие колонны в бесконечность уходили. Холодный мрамор пола квадраты белые на чёрные сменял. Вокруг всё мишурой завешано и пыльно... в той зале пары двигались по кругу. То с белого, то с чёрного вступая в такт, все возрасты здесь были, заложники мрачной гармонии хода. Положенное число вращений совершив, в пыль рассыпались пары. В той комнате все слепы были, слепнуть стал и я, увлёкшись зрелищем. Одни, смеясь, скользя в небытие, без тяжких вздохов тут же исчезали. Другие, отражения и тени не найдя, вдруг останавливались. И тогда глаза их постепенно открывались, и комната для них одних светом неземным была озарена.

Ещё чернила не просохли, как явился снова мой заказчик странный. К чему вопросы, ведь и сам он знает, что труд мой завершён. Хороши ль плоды - судить не мне. Душа, от бремени свободна, покоя ищет. В путь...

Света вам!