Длинные скамьи заполняются, расставляя в рваные ряды белые воротнички в чёрных пальто и длинные женские шевелюры. Холодно подсвеченное распятие глядит на всех сверху вниз беспристрастно. Не хватает традиционного пряно-солнечного запаха православной церкви.

Музыкальный вечер начался с серии органных произведений, исполненных Владимиром Магалашвили. Ре-минорная токатта стала дверью в вечность, стирая серую пыль обыденности с каждого. Древняя целительная гармония золотой волной захлестнула зал, передавая звон Вестминстерских колоколов. То ли это магия собора, то ли сила живой музыки... Могучие потоки, переливаясь, обнимали всё вокруг от пола до потолка, смыкаясь гребнями под узорными сводами.

Органная мозаика собрана: из боковых дверей появились пианисты с хором. «Кармина Бурана» была создана Карлом Орфом к июню 1934 года. Это музыкальное воплощение сборника стихов вагантов о переменчивой удаче, которая на своём колесе одновременно испытывает многих. Кто обрёл царство, будет низвергнут. Кто ничего не имеет, поймав фортуну, вознесётся на седьмое небо от счастья. Некоторые части этого произведения сейчас у всех на слуху, потому что превратились в саундтреки («О, фортуна» и другие хоровые партии). Два рояля подали голос, превратившись в ткацкий станок для хора, выплетающего основную ткань «Кармины». Колесо Фортуны совершило полный оборот, четырежды останавливаясь. Четыре судьбы были спеты, от взлёта до самого глубокого падения. Из всех историй самая жизнеутверждающая была весенняя, наполненная фиолетовой силой сопрано (Анна Храпко). Сиреневые лучи, исходя из одной точки, освещали весь зал, собираясь где-то за пределами соборных сводов в белую звезду. Всё это происходило будто на другой Земле.

Ночь подошла к дверям кафедрального собора. Она не просилась внутрь, спокойно ожидая посетителей музыкального вечера. То ли миру светящихся вывесок приснилась вечность, то ли вселенная заглянула в этот мир? Обновлённые, воротнички и шевелюры выходили из храма.